«Пусть лебедянское солнце над тобой будет как подсолнух, а подсолнух (если есть в Лебедяни!) как солнце. Твой М.», — писал Булгаков Елене Сергеевне в мае 1938 г.
В эти жаркие дни Михаил Афанасьевич, по сути, впервые расстался с Е. С. Булгаковой со времени их совместной жизни. Разумеется, в передышке, в смене обстановки очень нуждался и сам писатель, но именно в это лето он день и ночь работал над главами «Мастера и Маргариты».
«Отдых Елене Сергеевне был крайне необходим, — пишут В. И. Лосев и В. В. Петелин в комментарии к письмам Михаила Афанасьевича, относящихся к этому периоду. Булгаков как врач и превосходный психолог прекрасно понимал ее состояние и решил немедленно отправить ее с сыном на воздух, в относительно спокойное место, подальше от той обстановки, которая и явилась причиной ее нервного переутомления. При этом он запретил ей принимать какие-либо лекарства».
Булгаков написал в Лебедянь более сорока писем. Часто приходили от него и телеграммы. Само содержание этих сохраненных Еленой Сергеевной листков напоминает о почти исчезнувшей в наши дни благотворной взаимной тональности в переписке двух близких людей. Многие из этих чрезвычайно интересных посланий содержат и врачебные наставления.
«… Умоляю, отдыхай, — пишет Булгаков 27 мая. — Не думай ни о театрах, ни о Немировиче, ни о драматургах, ничего не читай, кроме засаленных и истрепанных переводных романов (а может, в Лебедяни и их нет!)».
«Три раза купаться тебе нельзя. Сиди в тени…» — пишет он в письме от 14 июня (ранее Михаил Афанасьевич, как указывают В. И. Лосев и В. В. Петелин, просил Сергея написать ему по секрету, как, по его мнению, выздоравливает Елена Сергеевна). 29 июля Булгаков вновь напоминает: «… Не ходи по солнцу много! Серьезно говорю. Поплатишься за это, я боюсь. Сиди в тени!»
Елена Сергеевна Булгакова «Записи в дневнике».
«Вот сколько времени не записывала. Сейчас трудно всё вспомнитъ. Что помню? Бешеную усталость весной. Отъезд мой с Сергеем, Лоли, Санькой в Лебедянь. Приезд туда Михаила Афанасьевича вместе с Женечкой - когда все было подготовлено - комната без мух, свечи, старые журналы, лодка... Изумительная жизнь в скромной обстановке, в тишине. На третий день М.А. при свечах стал писать «Дон-Кихота» и вчерне - за месяц закончил пьесу».
Лев Толстой «Два гусара»
«Желание поступить в кавалерию и три недели, проведенные с ремонтерами в Лебедяни, осталось самым светлым, счастливым периодом в его жизни, так что желание это сначала он перенес в действительность, потом в воспоминание и сам уже стал твердо верить в свое кавалерийское прошедшее, что не мешало ему быть по мягкосердечию и честности истинно достойнейшим человеком.»
Николай Задонский «Жизнь Муравьева»
«…. Летом Александр Николаевич Муравьев приехал в Скорняково. …. Вечером отправились за Дон. После прошедших недавно сильных грозовых дождей погода прочно установилась безветренная и теплая, в придонских полях вот-вот должна была начаться уборка хлебов, воздух был пропитан запахом отцветающих трав и горьковатой полыни. А закат еще не отпылал, и зеркальная поверхность реки неправдоподобно розовела, а разлитая вокруг удивительная тишина нарушалась лишь далеким воркованием горлинки да стрекотанием кузнечиков.
– Чудесно у тебя, милый брат, – говорил Александр Николаевич, – я, право, нигде не чувствую так красоты природы, как здесь. Ты избрал прелестное место для жительства. Я все более прихожу к выводу, что в живом общении с природой мы делаемся радостней, лучше и чище…»
Борис Кустодиев
«...Вот мы, наконец, и в сердце России, Лебедяни. Бугры, церкви, Дон, гуси, яблоки, дали, улицы, поросшие травой. Солнышко побаловало только в день приезда, погрелись на нем, сидя в саду чудесном с видом на тихий Дон". И чуть позже в письме В. В. Воинову: „В последний день мне удалось проехать через весь город и посмотреть оттуда задонскую часть - это оказалось до того красиво, что я готов был еще сидеть под дождем месяц, чтобы это написать - но было поздно...»
Евгений Замятин «Автобиография»
«Вы увидите очень одинокого, без сверстников, ребенка на диване, животом вниз, над книгой - или под роялью, а на рояле мать играет Шопена, и уездное - окна с геранями, посреди улицы поросенок привязан к колышку и трепыхаются куры в пыли. Если хотите географии, вот она: Лебедянь, самая разрусская-тамбовская, о которой писали Толстой и Тургенев...»
Иван Тургенев «Лебедянь»
Лет пять тому назад, я попал в Лебедянь в самый развал ярмарки. Наш брат охотник может в одно прекрасное утро выехать из своего более или менее родового поместья с намереньем вернуться на другой же день вечером и понемногу, понемногу, не переставая стрелять по бекасам, достигнуть, наконец, благословенных берегов Печоры; притом всякий охотник до ружья и до собаки — страстный почитатель благороднейшего животного в мире: лошади. Итак, я прибыл в Лебедянь, остановился в гостинице, переоделся и отправился на ярмарку. (Половой, длинный и сухопарый малый лет двадцати, со сладким носовым тенором, уже успел мне сообщить, что их сиятельство, князь Н., ремонтер *** го полка, остановился у них в трактире, что много других господ наехало, что по вечерам цыгане поют и пана Твардовского дают на театре, что кони, дескать, в цене, — впрочем, хорошие приведены кони.)